Елена Здорова, соосновательница онлайн-галереи «ГВОЗДЬ» специально для сайта «Сибирь работает» встретилась на выставке с помощником руководителя «Сибирь — XIII» Николаем Зайковым, чтобы узнать, кто сейчас делает профессиональное искусство, где его можно посмотреть и как его следует продвигать, чтобы на открытии экспозиции собирались серьезные очереди.

Редакция «Сибирь работает» дала «добро», чтобы это интервью появилось и на нашестов сайте.

Немного о самой выставке
В экспозиции, занимающей четыре тысячи квадратных метров, представлены 1500 произведений искусства и текстов 713 художников и искусствоведов из 10 регионов Сибири. Почему это важное событие для сибиряков? Во-первых, «Сибирь — XIII» — одна из самых масштабных в Сибири, здесь представлены работы исключительно профессиональных художников. Во-вторых, каждый день экспозицию посещают около двух тысяч зрителей — и это в Барнауле, а не миллионнике-Новосибирске, например.

Это живопись, графика, скульптура, декоративное, монументальное, храмовое и театрально-декорационное искусство. Также на выставке проходят экскурсии и лекции, искусствоведческие чтения, демонстрационные мастер-классы по живописи, акварели, скульптуре, каллиграфии и по аэрографии. А вход на выставку и все мероприятия проекта — бесплатный.

Николай Зайков
член Союза художников России, руководитель крупных выставочных проектов «Аз.Арт.Сибирь», помощник руководителя «Сибирь — XIII»

Эта выставка — для людей. Мы сейчас бьем все рекорды, более двух тысяч человек в некоторые дни приходят на нашу выставку. Это потрясающие цифры не только для Барнаула, но и для Сибири.

— Выставка «Сибирь — XIII» — это проект Союза художников России. И такие межрегиональные (часто называемые зональными) художественные проекты проводятся раз в пять лет во всех регионах России — на Дальнем Востоке, Урале, Севере и Юге, в центральных областях России. И эти выставки, в свою очередь, являются отборочным этапом к большой выставке в Москве.

— Как вы подводите итоги выставки? Оцениваете персональные достижения художников или коллективные региональные?

— Выставочная деятельность — главная уставная цель «Союза художников России», и в каждом регионе своя художественная жизнь. Несмотря на цифровую доступность, отследить целиком все локальные процессы и работу художников невозможно. Поэтому в режиме офлайн такие «зональные» проекты позволяют изучить ситуацию в профессиональной художественной среде в целом. Работы висят рядом, на одной площадке, и сразу понятно, что происходит в Иркутске, а что — в Омске и Красноярске.

Художникам важно посмотреть на себя в контексте, но главные аналитики выставки — это искусствоведы и, конечно, музейщики. У нас в программе выставки традиционно проходят сибирские искусствоведческие чтения, на которые съезжаются представители большинства государственных художественных музеев Сибири.

— Они готовят сообщения на темы, связанные с сибирским искусством: комплектование музейных коллекций, доклады о персоналиях. Вот они как раз и размышляют над выводами выставки.

— А искусствоведы из Москвы, Санкт-Петербурга и центральных регионов России приехали на выставку?

— Приезжала московская делегация Союза художников России, были представители «Российской академии художеств», референт СХР приезжал по зонам Сибирь и Урал.

— Приезжали ли представители музеев, чтобы выбрать работы для пополнения коллекции?

— Конечно. У нас побывали директора Иркутского областного художественного музея и Новосибирского государственного художественного музея, замдиректора Музея изобразительных искусств Кузбасса и представитель Томского областного художественного музея. В каждом регионе по-своему выбирают работы для музеев.

— У нас на Алтае существует краевая закупочная комиссия, куда входят представители трех государственных музеев, нашего министерства культуры, представители СХР и объединения народных мастеров. На цели пополнения коллекций музеев выделяют бюджетные средства ежегодно. Комиссия собирается раз в квартал и рассматривает предложения музеев и Союза художников для пополнения коллекций. Закупки происходят постоянно. Схема прозрачная и понятная, результаты закупок публикуются.

— Наблюдается ли интерес центральной части России к искусству Сибири?

— В последние годы обозначилась тенденция проведения всероссийских проектов. Много внимания уделяется молодым художникам, на молодежь выделяются хорошие средства. Далеко ходить не надо, мы 10 раз уже провели молодежную художественную выставку «Аз.Арт.Сибирь». И последние два раза мы проводили ее в том числе на деньги Фонда президентских грантов.

По нашим меркам это неплохие деньги — последний раз мы 4,5 млн выиграли. Чувствуем возможность выйти с этим проектом на федеральный уровень.

— А если говорить не про поддержку власти, а про столичные галереи и федеральные ярмарки? 

Есть коммерческие выставки, не знаю какие, я, честно говоря, когда-то интересовался, а теперь перестал. Есть арт-ярмарки различные. Но при чем здесь Союз художников? Это галерейные мероприятия. Есть активные галеристы, они заявляются на ярмарки, оплачивают оргвзносы, продвигают своих резидентов. Некоторые художники наверняка и там и там участвуют.

— Просто, видите, в чем дело, искусство коммерческое, тем более в России, мы не привыкли считать серьезным искусством. У меня просто фильтр стоит: я не могу воспринимать коммерческое искусство, я просто его игнорирую.

— Вы приглашали российских коллекционеров на выставку «Сибирь — XIII»?

— Нет. Я об этом даже не задумывался. Наша концепция не подразумевает нацеленность на продажу, на монетизацию. Основной бюджет выставки — краевой, а также небольшой процент от спонсоров. Я постоянно занимаюсь поиском спонсоров и благотворителей, веду переговоры, и далеко не всех удается уговорить на какую-то поддержку.

— Многие бизнесмены сразу спрашивают меня, как мы будем монетизировать свои усилия. А я говорю: никак, no profit. Мы ничего не зарабатываем, даже не отбиваем свои затраты. И они искренне все удивляются: почему бы не сделать оргвзнос, плату за посещение, почему бы не продавать мерч. Масса всяких вариантов может быть, но мы пока держимся.

— Долго будете держаться?

— Всегда. Мы же Союз художников России. Если бы мы работали над финансовой составляющей, то не получили бы такой зрительский охват, в этом я абсолютно уверен.

— Как определить, коммерческое это искусство или академическое? Какие критерии, на что зрителю ориентироваться?

— Настоящее искусство по определению некоммерческое. Дело в каком-то импульсе творческом, в векторе развития. Члены Союза художников, как мне кажется, в основной своей массе не думают о продажах. Они, конечно, продают свои работы, но это не является их двигателем. Выставка «Сибирь — XIII» хороша именно тем, что на ней представлено абсолютно некоммерческое искусство, это не ярмарка. Это совершенно другой знак.

— А если оставить вход на выставку бесплатным, но привлечь большее количество спонсоров и дать возможность покупать представленные работы?

Союз — это объединение художников. Художник должен рисовать. Я вот художник, и я не рисую, потому что занимаюсь организацией этого проекта. Мы не те люди, которые этому учились.

— Работая в правлении нашей организации, я невольно освоил некоторые моменты, но я не чувствую, что это моя миссия. И я не хочу продавать. Я по мере сил делаю то, что могу, но этим должны заниматься какие-то другие люди. И потом, монетизация в любом случае приведет, скажем мягко, к появлению другого качества.

— Сейчас мы имеем дело с абсолютно честным искусством, которое не ориентируется ни на какую коммерцию. Многие художники готовятся специально к зональной выставке, пишут не для продажи, они работают на века, для людей, для человечества.

— И при этом художники понимают, что у большинства из них региональные музеи не купят работы, потому что есть лимиты на приобретение искусства.

— Вероятность покупки все-таки есть.

— Участие в выставке такого масштаба делает художника видимым, интересным, работает на его продвижение и в перспективе даст ему возможность продавать работы в большем количестве и за более значимые деньги. То есть косвенно коммерческая история все равно возникает?

— Конечно, возникает. Я как-то читал книгу Игоря Грабаря о его путешествии в 1928 — 29 годах в Америку и Западную Европу. Вернувшись, он написал о том, как загнивает западное искусство, как порочна галерейная система, как ужасны маршаны, как художники там умирают в творческом смысле. В принципе, я с ним абсолютно согласен, хотя прошло 100 лет. Наш проект дает свободу художникам и не заставляет их работать над какими-то конкретными темами.

Когда ты попадаешь в галерейное стойло и заключаешь договор, то ты становишься обязанным предоставить галерейщику такое-то количество работ и, не дай бог, влево или вправо начнешь какие-то свои творческие поиски. Галерея всегда вынуждает тебя делать какой-то конкретный продукт.

— С другой стороны, в Барнауле галерейной проблемы абсолютно не существует: здесь просто нет галерей и нет никаких контрактов. Есть художественные салоны, иногда даже неплохие. Полагаю, что и в других сибирских городах ситуация та же.

— А история очередей на открытии выставки: это горожане соскучились по искусству или хорошая PR-кампания?

— У нас очень хорошая команда по продвижению. Но главное здесь то, что наш проект социальный: у нас все бесплатно и честно. Мы не преследуем никаких коммерческих целей и никакой выгоды не приобретаем, и люди это чувствуют. Нас с большим энтузиазмом поддерживают все городские СМИ. И конечно, у людей есть желание и потребность приобщиться к искусству.

В Барнауле уже почти 11 лет период музейного безвременья: здание художественного музея на реконструкции, сотрудники и фонды ютятся в небольшом купеческом особнячке, бывшем детдоме. И этот наплыв зрителей в какой-то мере связан с тем, что в городе отсутствует такая институция, как музей.

— Как обычному человеку разобраться в искусстве?

— Мы, например, реализуем большую образовательную программу на выставке. У нас 8 открытых лекций-экскурсий, где отражены основные аспекты: современная ситуация в искусстве Сибири, молодежное искусство, живопись, графика, прикладное искусство, церковное искусство. Это уже хорошая база. Плюс у нас 6 мастер-классов от художников — от скульптуры и до каллиграфии, которые мы транслируем в городе.

Сейчас мы наблюдаем колоссальные вспышки активностей. Люди идут на мастер-классы — даже тогда, когда нет возможности активно в них участвовать, можно только наблюдать за процессом. Зрители хотят коммуникации с художником, какой-то медиации. Мы это стараемся делать по мере своих сил. Понятно, что нельзя объять необъятное.

— А что с молодежью? Союз работает с молодыми художниками?

— Не могу сейчас сказать, какой процент молодых художников попал на «Сибирь — XIII», но я вижу на экспозиции работы участников прошлых молодежных выставок «Аз.Арт.Сибирь». Другой вопрос, что отбор на выставку очень строгий и жесткий. Существует два фильтра: региональный и межрегиональный выставкомы. И далеко не все члены Союза художников даже проходят эти фильтры.

— Выставкомы состоят из наиболее авторитетных специалистов в разных областях искусства: графики, скульпторы, живописцы, искусствоведы. Это хоть и иерархичный, но демократический орган, выборы в выставком происходят на основе общего собрания. В межрегиональный выставком входят обязательно все руководители региональных союзов Сибири, 5-6 искусствоведов и представитель секретариата СХР из Москвы приезжает.

— Но молодежь все равно же что-то пытается делать, крутится вокруг темы актуального искусства.

— То, что делает молодежь, иногда за рамками добра и зла. Не вся молодежь, конечно. Есть разная молодежь.

— Остановить молодежь в ее желании искусства сложно. Или пусть делают, потом образумятся к 45?

— Не знаю. Они потом не будут просто этим заниматься, найдут себе нормальную работу, и все.

— В Новосибирске большой процент молодых художников, которые не работают по специальности. В дизайн, например, идут.

— Ну и хорошо, пусть идут.

— Тогда художников мало будет.

— Художников не может быть много. Зачем? Количество членов Союзов художников в общем, не только в Новосибирске, а везде, плюс-минус одинаковое. В Алтайском крае колеблется от 140 до 150 человек.

Мы подводим статистику от выставки к выставке каждую пятилетку, отдаем дань ушедшим художникам, смотрим, сколько вступило новых членов, сколько почетных званий, сколько академических регалий в каждой организации. Эти значения примерно всегда одинаковые. Не знаю, почему так. Наверное, ресурс такой.

— Какие работы на выставке могут увидеть посетители?

На выставке — плюрализм тем, конечно, полная свобода выражения. Но нужно сказать, что тема традиционных ценностей никуда не уходила из поля внимания Союза художников. Есть и острые темы, а есть те, что сфокусированы в области визуальной проблематики. Работы совершенно разные. Единственное, чего нет на выставке, так это актуального искусства. И я считаю, что это совершенно никакая не проблема. Я как куратор и организатор множества молодежных проектов постоянно выслушивал на эту тему и упреки, и настойчивые рекомендации благожелателей и подсказчиков.

— Мне всегда говорили: «Как же так, где молодежное искусство, а где актуальный формат, где у вас инсталляция, перформанс, где, в конце концов, фотография?». И по первости мы пытались эти номинации заявлять. Но в Сибири, я вам ответственно заявляю, нет актуального искусства. Его просто нет. Высасывать его из пальца, на мой взгляд, непродуктивно.

— Нужно ли развивать актуальное искусство в Сибири или просто сказать: ну не было и нет, не будем тратить на это силы и деньги?

Я терпеть не могу «Новую Третьяковку» в той части, где все эти концептуалисты. Заходишь, нафталин такой. Это не искусство. Приходишь на Дейнеку посмотреть или на Гелия Коржева и понимаешь, что это совсем другое.

— Может, я старый стал, мне уже 45 лет, но не цепляет меня современное искусство. Когда я был помоложе, мы бегали с большими глазами. В Питер приезжаешь — и в Мраморный дворец бежишь коллекцию этого Людвига смотреть, сейчас уже нет. Ну нет у нас актуального искусства, и слава тебе, господи.

Автор текста — Здорова Елена